"я плакал когда Эовин в одиночку завалила назгула"

[BeerBox]

Пять почерневших, тронутых голодом лиц, пять пар усталых, натруженных

рук, пять измочаленных, грязных, исхлестанных ветками гимнастерок, пять

немецких автоматов и пушка, последняя пушка дивизиона, не по

небу, а по земле, не чудом, а солдатскими руками перетащенная сюда с

границы, за четыреста с лишним верст... Нет, врете, господа фашисты, не

будет по-вашему!

- На, полюбопытствуй. Бойцы нашли, принесли. Должно быть, с самолетов

сбрасывают.

Он протер слипавшиеся от бессонницы глаза и добросовестно прочел

листовку, всю, от начала до конца. В ней сообщалось, что сталинские армии

разгромлены, что в плен взято шесть миллионов человек, что германские

войска взяли Смоленск и подходят к Москве. За этим следовал вывод:

дальнейшее сопротивление бесполезно, а за выводом два обещания: "сохранить

жизнь для каждого, кто добровольно сдастся в плен, в том числе для

командного и политического состава" и "кормить пленных три раза в день и

содержать их в условиях, общепринятых в цивилизованном мире". На обратной

стороне листовки была оттиснута размашистая схема; из названий городов на

ней были только Минск, Смоленск и Москва, но по общим масштабам северная

стрела наступавших германских армий заезжала далеко за Вологду, а южная

попадала концом куда-то между Пензой и Тамбовом. Средняя стрела, впрочем,

чуть-чуть не доставала до Москвы - занять Москву составители листовки все

же пока не решились.

- Да-а, - насмешливо протянул Серпилин и, согнув листовку пополам,

вернул Шмакову. - Даже тебе, комиссар, оказывается, жизнь обещают. Как,

может, сдадимся, а?

- Деникинцы и те поумней такие бумажонки стряпали. - Шмаков повернулся

к Синцову и спросил, остались ли у него спички.

Синцов вытащил из кармана спички и хотел сжечь протянутую Шмаковым

листовку не читая, но Шмаков остановил его:

- А ты прочти, она не заразная!

Синцов прочел листовку с каким-то даже самого его удивившим

бесчувствием. Он, Синцов, позавчера и вчера сначала из винтовки, а потом

из немецкого автомата своими руками убил двух фашистов, может быть, и

больше, но двух убил - это точно; он хотел и дальше убивать их, и эта

листовка не относилась к нему...

"Сохранить жизнь для каждого... Для каждого! Так по-русски не пишут", -

подумал он и, почиркав спичкой по непросохшему коробку, поджег

закрутившийся спиралью угол листовки. (Константин Симонов)

@настроение: тыдно!